А не забить ли нам...

Текст Дильноза Мирхаликова

ак часто близкие нам люди, переживающие за нашу нервную систему, говорят: «Забей!» Я, как работник образовательной системы, так и сделала. Я сделала свой выбор в тот день, когда аттестация учащегося моей группы никак не зависела от моего заключения о его успеваемости. Нет, я вовсе не из тех людей, которые бесконечно сотрясают воздух о том, 
что всё решают деньги. Я сделала, как мне советовали, утешая себя мыслью о том, что всё же для кого-то я была довольно полезной биомассой, которая передвигается по аудитории, создавая в нашу летнюю жару хоть какое-то дуновение. Для некоторых я открыла несколько новых понятий, некоторых, возможно, чему-то научила.

Я вернулась к вопросу о «Забей!»,  пролистывая 
«программного» Чехова. Увы, система вузовского 
образования на сегодня такова, что преподаватели 
филфака, знакомя нас с «непознанным» Чеховым, 
вселили в нас одну единственную мысль: письма 
Чехова увлекательны и задорны.

А что в нем, собственно, такого? Правда, для чего 
он нам? Что конкретно вам он сказал? Каждый 
понимает текст в силу разных причин по-разному. 
Лично для меня он сделал очень много. Он ответил 
на мой уточняющий встречный вопрос: «А надо ли 
забивать?»

«Палату №6» можно утрированно обозначить как повесть о нормальности 

ненормальности. Мол, Чехов в очередной раз диву дался, в каком пошлом 

обывательстве он живет, что всепожирающий быт — это плохо, и что народ 

в конец отупел. Но, на мой взгляд, визгливый душевнобольной герой сказал 

главную фразу, которой я отвечаю на свои вопросы по жизни из серии 

«а не забить ли?» Он сказал: «...органическая ткань, если она жизнеспособна, 

должна реагировать на всякое раздражение. И я реагирую! На боль я отвечаю 

криком и слезами, на подлость — негодованием, на мерзость — отвращением. 

По-моему, это, собственно, и называется жизнью».

Продолжая свою педагогическую практику,  перестала стесняться читать мораль 

и нотации школьникам. Мне кажется, в школе еще не поздно вправить мозг 

будущим членам обывательского общества.

Будучи человеком в зрелых годах, Чехов, как и старый учитель, который, 

не читая работы, ставит оценки интуитивно, мог бы не вникать в причины упадка 

нашего общества, а просто поставить ему диагноз и продолжить зло высмеивать 

его подобно Салтыкову-Щедрину. Но когда читаешь Чехова, чувствуешь 

иронию с некоторой добротой и вторым шансом. Это небезразличие, к которому 

он призывает в «Рассказе неизвестного человека», вселяет надежду 

на небесплодность усилий изменить что-то вокруг.

 

«Живой человек не может не волноваться и не отчаиваться, когда видит, 

как погибает сам и вокруг гибнут другие».

Речь вовсе не о помощи бездомным животным, скорее о людях. Да, о людях, некоторые из которых вызывают скорее отвращение, чем желание помочь. 

Потому что тупости в их поступках больше, чем логики. Но Чехов призывает 

к активности, что мне и нравится, не фанатично, не через призму всепрощающей толстовской любви к ближнему, а просто из логики здравого смысла. Пошлость, 

с которой мы все сталкиваемся ежедневно, по идее должна обрести уже 

коридоры и тоннели, по которым спокойно расхаживаем такие умные, 

напичканные жизненными статусами из ленты, МЫ. Мы сумели ужиться 

с пошлостью. В ирреальном пространстве мы искренние и продвинутые, 

но в жизни спокойно терпим все, что нам дают понять и сделать.

Не знаю, что в этом смысле можно назвать атакой. Попытка одного 

знакомого принципиально не принимать на сдачу спички и жвачки 

по сей день в глазах общественности делает его жмотом и мелочным. 

Хотя ничего в этом ненормального нет. Он не молчит, он, если надо, 

кричит, шумит, вообще показывает, что он жив, есть и не допустит, 

чтобы его держали за дурака. Думаю, Чехов тоже стал бы 

принципиальничать.

На вопрос «терпеть или атаковать» хочется ответить вторым. 

И не страшно, что назовут занудой и ворчуном. Чехов для меня 

по сей день тот, который меняет реальность, не забывая над ней 

глумиться в свое удовольствие. Терпёж, с которым ежедневно 

борется огромное количество взрослых людей, негативно 

сказывается на их детях. В целом, пройдясь по Чехову уже в своей взрослости, я понимаю, как много атак можно заточить уже сегодня 

в этих самых детях против этой самой пошлости.

----наша страничка----

Чем отличаются 
классики от современных авторов