Текст Дильноза Мирхаликова
 |
| . . |
сосредоточиться и наблюдать, я содрогалась от смеха. Смех имеет
предательское свойство: в обстоятельствах, не предназначенных
для него, он вырывается наружу, если не голосом, то точно свистом
откуда-то из нутра. В книге «Похороните меня за плинтусом»,
вызвавшей у меня почти истерический смех, наверное, не было
ничего нарочито смешного. Возможно, автор просто хотел донести,
«как это было». Кто-то из знакомых грустил, читая ужасы детства
автора, а мне было смешно до ужаса. Будто взяли всех бабушек
советского пространства, вылепили нечто собирательное. Смех
не над бабушкой вовсе, но над тем, что невозможно описать в двух
словах или придумать этому название. Это часть нас, оставшаяся
на гаражах, в палисадниках, в местах, куда было нельзя,
но мы там были.
 |
Среди прототипов истории —
и Елена Санаева (мать). Они сыграли
вместе в «Приключениях Буратино» —
кота Базилио и лису Алису.
|
Собственно, вся книга
пропитана этими останками нашей памяти о неком глобальном советском детстве,
постсоветском, в котором бабушки, пережившие голод военных лет, старались,
чтобы всё елось с хлебом. Более старшие, повзрослевшие дети рассказывали о том,
как ели шоколадные конфеты с хлебом. Словом, все это так или иначе коснулось
многих, а тех, кто грустил под эти страницы, — того, видимо, обошло
стороной.
 |
| «Детство Горького», 1938 г. Реж. Марк Донской |
 |
| пппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппппп юю |
К вопросу о книгах-автобиографиях: я против того,
что в
школьной программе есть «Детство»
М.Горького, и нет «Похороните меня за плинтусом»
П.Санаева. Учителям довольно сложно объяснить
откровения Горького о детстве
айпадо-детям. Дети
спрашивают: зачем дедушка избил пятилетнего
внука до потери
сознания? И в качестве оправдания
звучит только один железный аргумент: деда в
детстве
еще похуже пороли. А зачем вообще пороть
детей? — вопрос сегодня
довольно сложный.
достаточно испытаний для детской психики, но они
имеют более благие намерения, в отличие от детства
Горького. Если проследить тенденцию, оба писателя
стали теми, кто они есть, вопреки трудному детству,
а возможно и благодаря.
Ну и чтобы совсем
убедить детей, что пороть все-таки надо, в школьную программу включают «Детство» Ойбека. Так вот в его детстве тоже
был дедушка, который, оставляя внука учителю, сказал «Учите, как следует: кости
наши — мясо ваше». Но несмотря на такой серьезный наказ, в этом детстве
нет жестокости и неадекватности, есть жизненные трудности и очень полезный
реализм в изображении быта, о котором стоит знать нам всем. Хотя бы потому, что
это часть нашей истории. Здесь нет злодея-дедушки, зато есть нерадивые учителя.
До кучи было бы
почтительно упомянуть о «Детстве» Льва Толстого, но оно среди прочих детств
кажется чрезмерно художественным и не совсем автобиографичным. Это скорее то,
каким Толстой хотел видеть свое детство, но не то, каким оно было на самом
деле.
 |
«Похороните
меня за плинтусом», 2009 г. Реж. Сергей Снежкин
|
Но, возвращаясь к Павлу
Санаеву, нужно заметить, художественная ценность
детств авторов разных эпох неодинаковая. Не в обиду
Горькому, Санаев
в своем откровении выигрывает. Он сумел очень тонко описать
своего
мучителя и любящую бабушку одновременно. Он рассказал о ее непростой
жизни, и это вызывает у читателя понимание ее последующих поступков.
Однако
жаль, что другие его произведения не стали так популярны. Словом,
Горький, как
отец соцреализма, очень реалистично описал видение ребенка
жестких нравов своей
семьи без прикрас. Книгу Санаева можно назвать
мемуарами. Не могу сказать, чем отличается
автобиографическая повесть
от мемуаров — возможно, тем же, чем рассказ от
новелл. И все же разница
чувствуется, Мечта о маме делает книгу Санаева чем-то
лиричным,
Горький же очень отрешенно констатировал факт и, увы, смешного
в его
произведении мало, чего не сказать про «Похороните меня за плинтусом».
Уверена, знай Горький,
что о его детство изучают семиклассники,
неминуемо бы прослезился.
----наша страничка----
терпеть или атаковать по Чехову
Комментариев нет:
Отправить комментарий